— Уходите по домам. Завтра утром, до полудня, прилетайте, и мы поговорим.

С тоскливым протяжным карканьем горгулы сняли осаду, построились клином и улетели.

И тут накатила тоска.

Где же ты, Илона? Как тебе спится? Почему душа моя не на месте?

Я делал, что должен, сходил с Денисом к русалке, чтобы убедиться в честности обещаний стогового, принимал доклады Деррика и стражи, отдавал необходимые приказания, но жгучее беспокойство не отпускало меня, жаля тысячей ядовитых ос. Тревога закогтила почище ястреба.

Не знаю почему, мне захотелось в одиночку надраться по-черному, до зеленых риз. И в тот единственный раз я не стал отказывать себе в этом удовольствии. Несмотря на крепкую голову, сумел допиться до того состояния, когда хотя бы смог поспать. А ведь очень трудно это сделать, если перед глазами стоят горы искалеченных тел, как после Манторской битвы. Видит Бог, большего от выпивки мне и не требовалось. И пусть наилучшая закуска хрустела на зубах сухой безвкусной травой, а лучшее бренди текло в глотку словно вода — свое дело они сделали.

Наутро голова трещала… просто сказочно, что касательно общего моего самочувствия — то оно было неописуемо! В состоянии полного раздрая я отправился в часовню Рицесиуса, прихватив чистые свитки, перо и чернила. Обеспечив себе таким образом средства общения, я подошел к алтарю и крикнул:

— Илона, ты слышишь меня?

Ответа не последовало. Но это еще ничего не значило, поэтому я написал свой вопрос крупными буквами, а потом развернул свиток прямо на алтаре.

О! Есть реакция! Сначала меня притрусили изрядно душистыми розовыми лепестками, потом добавочно обрызгали сверху цветочной водой, а затем появилось смутное дрожащее изображение лица любимой жены.

Она что-то произнесла, но не было слышно ни звука.

Я поспешно набросал:

«Как ты, любимая?»

Илона задумчиво заоглядывалась, потом, спустя пару минут вытащила ядовито-розовый блокнотик и настрочила в нем на своем языке:

«Я тут бассейн Рицесиусу строю!»

У меня глаза полезли на лоб.

«Зачем?»

Любимая скривилась и написала:

«Чтоб утопить гада!!! Раза три!!!»

«И как стройка?» — заинтересовался я, в глубине души полностью с ней согласный.

Илона мотнула головой, словно породистая лошадь, отбрасывая в сторону вечно мешающую челку. Быстро застрочила:

«Ничего… Пока все получается… Скучаю только… Очень сильно скучаю… А еще меня Рицесиус запер, я не могу отсюда слинять!»

Я настрочил:

«У меня тоже все нормально. И я тоже безумно по тебе скучаю! Береги себя там, хорошо?! Прошу, не ввязывайся ни в какие авантюры, дождись конца месяца, а потом я тебя заберу оттуда в любом случае, обещаю!» — изобразил клятвенное подтверждение, поцеловав родовой медальон.

«Я тебе верю», — рассмеявшись, набросала текст Илона и сразу повернула, чтобы было хорошо видно.

Страх, длинными зубами грызущий меня последние три дня, немного отпустил. На сердце стало легко. Тут, в Лайе, может быть что угодно — хоть потоп и вулканоизвержение, главное — наверху все в порядке!

Обнадеженный этой мыслью, я очень легко и продуктивно провел весь следующий день. Мы поздравляли Деррика с обручением, вели переговоры с горгулами, плясали на празднике, лихо подшучивая над нареченными женихом и невестой. У меня на ногах словно выросли крылья!

При свидетелях в храме отдал русалке Чашу Жизни, которая позволяет создавать из желающих добровольных русалок. После этого арианэ перестала глядеть волком на несчастного Дениса и даже улыбнулась ему пару раз. Я устроил смотр дворцовой страже. Послал гонцов, чтобы вызвать дозорных с границы. Принял своих ставленников — управляющих разными провинциями (наконец-то взъезд в замок стал свободен!). И так далее…

Монахи всех окрестных храмов получили задание найти способ освободить зятя от проклятия арианэ. Были посланы фельдъегеря в самые отдаленные глухие монастыри и храмы за знатоками священных текстов и обычаев.

Следуя внутреннему беспокойству, я повелел своим войскам немедленно отправиться в поход, чтобы собраться на кордонах Сулльского княжества и Лайе. Там всего один проход через Северный или Южный порталы — и до Лайе полчаса ходу. Или до границы Суллы, что тоже немаловажно.

Мои силы будто удесятерились. При мысли о том, что вечером смогу поговорить с любимой, я был готов свернуть горы! А еще на закате я ждал весточки от горгулов: было очень интересно узнать, удалось ли им попасть на неприступную вершину Рицесиуса и возможно ли это в принципе. Если возможно, то или я к ней, или она ко мне — но мы будем вместе!

Вечер разочаровал. Лепестки с алтаря падали, водой меня побрызгали, Илона… не появилась. Тяжело вздыхая, я уговаривал себя тем, что она легла спать, по каковому случаю завалился на кровать пораньше, надеясь встать утром и успеть перехватить от жены весточку.

Пробовал отловить Сухлика, чтобы слетал наверх, узнал, в чем дело, но подлец как сквозь землю провалился! Искали-искали — и махнули рукой.

Утром мне стало не до всего…

Посреди ночи ворвались гонцы на взмыленных лошадях, отосланные вчера за святыми старцами. Они вернулись с новостью: «На нас напали!»

Возле нашего замка тоже появился ночной десант числом не менее пятидесяти особей. К счастью для нас, высадился крайне неудачно. Как я теперь понимаю, то был головной отряд, посланный на столицу.

У подножия высокого замка копошилась группа диковинных, в основном прямоходящих существ с мохнатой шерстью.

Я не сразу их узнал. Эти волшебные существа, по слухам, когда-то жили на островах Архипелага. О них я слышал раньше от певцов приморских народностей.

Согласно поверьям, капкуэны вернутся перед концом света. В различных источниках их внешность описывается неодинаково. Они могут быть карликами и великанами. У диковинных уродцев две головы — собачья, покрытая шерстью, и человеческая. Причем вторая обращена назад.

Менестрели пели — собачьей головой кепкуэны способны перегрызать горло крупным хищникам и людям, человеческая же выплевывает кости. Самки — каннибалки. Они способны, проголодавшись, убить и проглотить собственное потомство. У этих диковинных существ три зорких глаза. Один из них на затылке и никогда или почти никогда не спит, поэтому кепкуэнов невозможно застать врасплох.

В некоторых южных областях старики бают о том, что кепкуэны, выбрав себе подходящую жертву, не сразу ее пожирают, а переносят в свое страшное логово, где некоторое время откармливают ее медом, орехами и поят волшебным вином.

Вообще на последние сведения непохоже. Высокорослые обезьяноиды переговаривались странными жестами и отрывистыми звуками, которые долетали к нам издалека какофонией гласных «У» и «А».

С высоты угловой дворцовой башни я увидел, как захватчики на рассвете ловили свободно пасущийся на близлежащих лугах крестьянский скот, убивали и ели сырым. Кормить быков и коз орехами, медом и вином они явно не планировали. Испуганный подпасок проявил благоразумие и вовремя сбежал. Двухголовыми капкуэны были далеко не все, но тем страшнее выглядели на общем фоне.

Отдельная организованная группа капкуэнов пыталась наладить подкоп укрепленных стен Лайе, но неудачно. Руководил ими ссохшийся индивидуум с пепельно-седой шкурой. Он громко покрикивал и щедро раздавал зуботычины, совсем не смущаясь близостью вражеских лучников. Ура! Что-то пошло не по плану, и часть диверсантов погибла при взрыве. Остальных по моему приказу перебили арбалетчики и кавалеристы.

В первый раз поймать кого-то, кто смог бы объяснить суть происходящего, не удалось. Разгоряченные диким сопротивлением нечеловечески сильных противников, кавалеристы перебили всех.

Я был несколько удивлен. За последние десять лет это уж и не припомню какая по счету стычка, когда враги пытались с налета одолеть мою оборону. Все закончились провалом. Кто бы ни послал нападающих, он должен был знать мои возможности, устоявшийся авторитет и надежность укреплений Лайе.