В нетерпении я притоптывала черными галошами — эквивалентом белых тапочек и поправляла громадный поварской колпак, упорно сползавший на нос.

Голем ушел в нирвану и попытался «склеить ласты» от одного только вида «то ли девочки, то ли привиденья».

Хилый какой!

Разбаловал их Иртихал, однозначно. Ну ничего, зато сейчас пришла Илона, и всем станет очень весело.

— Но-но! — окоротила его я. — Ты мне тут не намусори своими останками. Я убираюсь еще лучше, чем готовлю!

Мужик смирился с ужасом в галошах и, тяжело вздохнув, направил свои глиняные стопы в сторону пищеблока.

Когда мы чуть-чуть (минут сорок!) проплутали по всем коридорам и бегло изучили все местные достопримечательности, я наконец-то узрела кухню и возрадовалась.

Там было на что посмотреть. Она наводила на мысли о патриархальности хозяев и их ярко выраженной гигантомании.

Тут все было большим. Огромный полыхающий очаг посреди промышленного по земным меркам зала. В таком очаге впору варить грешников — да-да, тех самых, которые томятся в смоле!

Сводящие с ума размерами и количеством духовки пылали жаром. Гигантские котлы булькали чем-то ароматным. Длиннющая кухонная плита на сто конфорок не простаивала без дела. Километровой длины разделочные столы были завалены всяческими вкусностями.

Высоченный — метров семь, а то и больше! — закопченный потолок с толстыми деревянными балками пугал. Висящие у потолка грозди красного перца, лука и чеснока радовали глаз. Подвешенные на крюках копченые окорока и туши свиней и прочей крупной и мелкой живности добавляли колорита.

Ящики с овощами, внешне похожие на мусорные контейнеры, громоздились в дальнем углу. Словом, одним своим видом адская кухня внушала законный трепет.

Тут повсеместно клокотало, шкварчало, тушилось и жарилось космическое количество всевозможной еды. Повара носились туда-сюда как заведенные. Ножи в руках поварят работали побыстрее отбойного молотка или электрического комбайна, я даже не успевала увидеть их мелькание — получалось одно смазанное, сливающееся движение.

Разрушать на этой чудесной кухне было чего. И много! Это не могло не радовать. Тем более что с печкой, очагом и прочим оборудованием, работающим на дровах, я управляться не умела. И даже не представляла себе как. Ну лиха беда начало! Нубы на кухне — это страшно!

— Ребятки, привет! — ласково поздоровалась я, разглядывая мельтешащих по помещению големов. Мужики повернулись на звук моего голоса и застыли. Да…

Запахло горелым. Я еще больше обрадовалась. Пока ничего не сделала, даже пальцем не шевельнула — а уже убытки. Может, вприсядку пройтись и спалить на фиг весь ужин?

Мой сопровождающий вообразил себя работником МЧС и рванул к обслуживающему персоналу на помощь. Признаю, совместными усилиями они готовку вроде бы спасли. Но как по мне — нечто горелое, черное и воняющее по консистенции напоминало подошву. Правда, зависит от того, у кого какие вкусы и предпочтения. Некоторые экзотику, например, очень даже любят. Тараканами там похрустеть, кузнечиков погрызть, гусеницами жареными или саранчой закусить на голодный желудок. Может, у них здесь с насекомыми напряженка, так они таким вот способом удовлетворяют изыски своего хозяина?

Мой сопровождающий пустился в долгие объяснения по поводу моего пребывания здесь. Он так яростно вертел руками и мотал головой, что я всерьез начала опасаться — мужик голову потеряет. Нет, мне, безусловно, это очень льстит, но я привыкла смотреть собеседнику в лицо, а не на грудь. Тем более — там и поглазеть было не на что! Но в итоге переговоров мне все же предоставили рабочее место и показали, где хранятся необходимые продукты.

— Начнем, пожалуй! — Я облизнула пересохшие губы и кровожадно звякнула ножом о нож, поглядывая на лежащую передо мной тушку курицы. Моя мама утверждала: что-что, а курицу испортить нельзя! Вот сейчас мы и опровергнем ее аксиому, превратив в теорему!

Для начала я хорошенько помыла птичку. С мылом! И потерла золой для пущей чистоты. Курица этого не оценила и почернела. Видимо, с горя. Но я не сдалась! Взяв жесткую щетку, я вступила в неравный бой с тушкой и выиграла. Покойница лишилась кожи, внешностью теперь напоминая мочалку. Меня это обстоятельство отнюдь не смутило. Я еще раз помыла страдалицу, которая стала меньше и легче.

Гордо окинув результаты своих усилий, я недрогнувшей рукой пошла обваливать птицу в специях. Для начала поваляла ее в красном перце, потом подумала и добавила черного. Полирнула горчицей, шафраном. Залила горе густыми сливками, кетчупом и уксусом. Обсыпала набором трав, на вид напоминающих прованские, плюс свежими петрушкой и укропом. Тщательно втерла волшебную смесь в куриные мощи. Вспомнив о чесноке и хрене, плотно нафаршировала тушку плодами земли.

С облегчением вздохнув, я щедрой рукой посыпала мученицу сахаром, солью и содой, затем отправила с помощью големов в печь. Надеюсь, хуже, чем сейчас, ей уже не будет.

Настало время салата. Уверенной рукой я покрошила лук и соленые огурцы. Аккуратно сложила горкой в красивое блюдо. Как следует приправила кефиром, так что огурцы начали плавать в тарелке, как золотые… нет, зеленые рыбки. М-дя. Вражескую диверсию стало видно издалека. Но мы тоже не лыком шиты! Сверху все это замазалось майонезом. Теперь не видно, но скучно.

Что я в салатах ненавижу больше всего?

Кинзу, потому что без чеснока у нее неприятный вкус железа. А еще эту, как ее… руколу… потому что она пахнет давлеными тараканами или клопами. Да и на вкус, пожалуй, похуже этих кровососущих будет. Не то чтобы я клопов пробовала, как вы понимаете, но соотнести вкус и запах вполне возможно.

Значит, щедро режем и посыпаем от души! Выложила поверху взбитые сливки и украсила дольками аппетитных желтых и синих слив. Прэ-элэсть, ну чисто по-горлумовски. Зарубка на будущее: у меня строгая диета и лечебное голодание!

Та-а-а-ак, что я еще забыла? А-а-а! Гарнир! Что у нас подойдет к курице? Да все! Но лучше всего у меня получались макароны. Любые, даже из самого твердого сорта пшеницы, я умудрялась разваривать до состояния каши или склеивать до монолитного цемента. Не стала отступать от традиций и на этот раз…

Пока у меня варились спагетти, я озадачилась десертом. Идею что-то испечь отмела сразу — кухня не доживет до окончания готовки, а мне все же хочется полюбоваться делом рук своих. Хотя мои братики утверждают, что в плане кулинарии у меня все конечности растут из мягкого места. Не замечала, но им, наверное, виднее.

Идей не было вообще. Вернее, были, но совсем не на эту тему. А почему, собственно, десерт должен быть обязательно сладким? Почему не кислым или соленым? Сказано — сделано!

Я вытребовала у големов, осторожно жмущихся в сторонке, широкое блюдо и приступила к заполнению. Первым слоем легла квашеная капуста. Прослойку я полила топленым гусиным жиром с горелым до черноты луком и сверху закидала размоченным горохом. Да-а, если кто-то это попробует, то будет летать без самолета! Главное, вовремя освободить воздушную трассу.

На раскаленную сковородку я плюхнула отбитую до печенок, ну то есть до кровавых брызгов, фуа гра. Целых две минуты собственноручно поворачивала кусочки. Оценив свой подвиг, свалила гусиную печенку поверх гороха и живописно повтыкала между кусками зелень.

В это время приготовилась курица. Когда мне ее показали, я, честно говоря, даже расстроилась. Замордованная мной тушка почему-то смотрелась весьма неплохо. Да и пахла прилично. В смысле — на приличном расстоянии…

— Мальчики, я закончила! — гордо оповестила големов. В ответ раздался дружный вздох облегчения.

Теперь возникло две проблемы: во-первых, мне нужно переодеться, чтобы раньше времени не испортить Иртихалу аппетит: во-вторых, если я уйду переодеваться, то нет гарантии, что эти глиняные дотащат жратву до столовой, а не до ближайшей помойки и попутно не наябедничают богу.

Первый вопрос я решила, наплевав на приличия и аппетит, и пошла так, как есть. Правда, для завершения образа прихватила здоровущий тесак на манер национального китайского или японского.